Отзыв на кино Все песни только о любви

Вдвоем или своим путем,

И как зовут, и что потом,

Мы не спросили ни о чём,

И не клянёмся, что до гроба…

Мы любим.

Просто любим оба.

Есано Акико

Средь титров состоящих из фамилий актёров, оператор лениво открывает зрителю Париж в серо-синих тонах. Париж — без той размусоленной пошлой железяки, именуемой Эйфелевой башней, настоящий, живой Париж, такой, каким я его помню. 

Часть первая: Жюли
 

Жюли вся феминность данной картины.  Только в прелестную женскую голову может взбрести шальная мысль — притащить третью на свидание для двоих, а потом сетовать на присутствие той же третьей во временном отрезке предназначенном лишь двоим. Все остальные персонажи более ровные, без особых уклонов в ту или иную сторону. Жюли, Алис, Исмаэль, как не переставляй имена, их трое. Кто кого и больше, очертания смутные, не разобрать. 

«...для степеней близости людей у них, значит, три категории: знакомство мол, дружба, ну и любовь. А для степеней прожарки стейка — пять.» (с)

Но кто-то должен был уйти.

Олицетворяет ли уход Жюли смерть самой любви, когда получив желаемое и насытившись им сполна, теряешь интерес? У французов не бывает «скучаю по тебе»: tu me manques (ты отсутствуешь у меня) говорят они. Не потому ли Жюли ушла, поскольку ей  вдруг остро не стало хватать Алис? Не потеряла ли она свой мост, соединяющий, сглаживающий тернистую дорогу двоих друг к другу?  Или целая любовь Исмаэля оказалась настолько тяжким бременем, что привела к асфиксии? Как бы там ни было, бойся своих желаний, ибо исполниться могут они.

И пока снаружи уезжают носилки с бездыханным телом, внутри беспечно целуются Алис и Гвендаль.

Итак, получив желаемое, Жюли уходит. 
Остаётся Исмаэль.

Часть вторая: Исмаэль

И смех и грех — основная характеристика Исмаэля. Он с лёгкостью может выбросить чью-либо любимую подушку из окна, так же легко игнорить горе остальных, наглухо заперевшись в самом себе. Извечный ребёнок, которого сломал напополам уход любимого человека. 

«Что тебе от МЕНЯ надо? Почему именно Я?» немеет глухой вопрос, обращённый к Эрванну, в рёбрах героя Гарреля, и я его прекрасно понимаю.

Блестящая проективная идентификация   — «c'est son problème», голоса в голове… 

Бессмысленный бой «As-tu déjà aimé?», чтоб в конце, на балконе стоять с умоляющим видом и не верить самому себе, когда слетает с губ ложь —«D'accord, mais entre nous pas de ça». А в ответ в лицо летит смеющаяся беспечная юность — «OK, d'accord, mais je crains que pour tout ça, tu doives entendre…»

В конце-концов ничего не остаётся, чем  повернув голову, просить Луну благословить эту любовь, что цепляется за карниз, грозясь сорваться вниз в любую секунду. 

Часть третья: Эрванн

Мальчик — солнце, мальчик — райский сад. Несмотря на кажущуюся простоту (как два рубля), в нём заключена такая сила, что заставляет Исмаэля жить. Не просто хотеть жить, а именно — жить. Уроженец Бретаня, края кельтов и моряков, ни один бретонец не остановиться ни перед чем, ради достижения своей цели, Астерикс и Обеликс вам в пример. Попробуй противостоять вышедшей из берегов Ла-Манш. 

«Оставайся собой, но смотри на меня.»— постулат парня, пахнущего la pluie, l'océan, et les crêpes au citron.

О, это надо слышать, как мелодично, с какой теплотой в голосе произносит «crêpes au citron» Грегуар Лепренс-Ренге (фамилия Leprince тонко намекает). Улыбка расцветает, как плющ обволакивая разбитое сердце. Как он мягко укоряет Исмаэля «ты снова совершаешь те же ошибки»…

Отдельных слов заслуживает Алис. Сама себя называющая «мостом, соединяющим двух влюблённых» впоследствии она ту же функцию исполняет для Исмаэля и Эрванна, правда чуть другими методами. Она как бесстрастный ангел, как само провидение, влекущее Исмаэля за собой. 

Я рекомендую смотреть данный фильм с субтитрами, так проникновенней, что-ли. (Кстати, увидеть дуэт Гаррель-Лепренс-Ренге, можно в «Прекрасной смаковнице» от того же Кристофа Оноре, теперь в купе с Леей Сейду).

Не знаю кому Бопен продал душу, дьяволу ли, богу ли, за этот саундтрек, но то, что он сотворил — неописуемо. Дайте ему Сезар (коих у него предостаточно), Грэмми и Оскар в одном флаконе, не знаю, кляньтесь в ноги, ибо во вселенной только человеку подвластно творить такие шедевры.

Этот фильм я посмотрел по настоянию друга и очень сожалею ни разу не пожалел об этом. Разве что, как криво и косо описать словами то, что чувствуешь? Яркость синих тонов, внезапно вспыхнувших внутри, бледнеет и увядает, стоит только в слова.
Так пусть навечно остаётся: j'ai cru entendre «j'ai t'aime»=tu doives entendre «j'ai t'aime».