Композитор

Другие имена

Jirí Srnka Иржи Срнка | Jirí Srnka

Начало XV-го века, по всей Европе пылают костры инквизиции на которых горят неугодные Риму еретики. Одним из таких отступников оказался магистр Ян Гус, восставший против власти церкви в процветающей Праге... Но иногда смерть одного человека может пошатнуть основы религии и могущество целой империи. Восставший после смерти Гуса народ несколько десятилетий вел в сердце Европы кровопролитную войну за веру своего учителя. И даже римский император Сигизмунд со всей армией крестоносцев не мог одолеть в битве полки, идущие в бой под знаменем с чашей — символом Гуситов. Бесстрашные воины бились с рыцарями императора, пока не остался лежать на поле брани последний повстанец. Эта кровопролитная война стала…

Начало XV-го века, по всей Европе пылают костры инквизиции на которых горят неугодные Риму еретики. Одним из таких отступников оказался магистр Ян Гус, восставший против власти церкви в процветающей Праге... Но иногда смерть одного человека может пошатнуть основы религии и могущество целой империи. Восставший после смерти Гуса народ несколько десятилетий вел в сердце Европы кровопролитную войну за веру своего учителя. И даже римский император Сигизмунд со всей армией крестоносцев не мог одолеть в битве полки, идущие в бой под знаменем с чашей - символом Гуситов. Бесстрашные воины бились с рыцарями императора, пока не остался лежать на поле брани последний повстанец.

Начало XV-го века, по всей Европе пылают костры инквизиции на которых горят неугодные Риму еретики. Одним из таких отступников оказался магистр Ян Гус, восставший против власти церкви в процветающей Праге... Но иногда смерть одного человека может пошатнуть основы религии и могущество целой империи. Восставший после смерти Гуса народ несколько десятилетий вел в сердце Европы кровопролитную войну за веру своего учителя. И даже римский император Сигизмунд со всей армией крестоносцев не мог одолеть в битве полки, идущие в бой под знаменем с чашей — символом Гуситов. Бесстрашные воины бились с рыцарями императора, пока не остался лежать на поле брани последний повстанец.